Ленинград. Середина 30-х годов. Женщина с пустыми от горя глазами поднесла к пламени уголок письма. Бумага, уже успевшая отсыреть, вспыхнула не сразу, сопротивляясь, дымила. Строчка за строчкой обращались в пепел... «Милая мамочка... как-то ты поживаешь... Все время думаю о вас, м и дорогие...» Пламя вздрогнуло, и вместе с ним вздрогнули буквы: «Следователь Ершов бил меня...» Вскоре пламя объяло весь лист, он начал сворачиваться, сжиматься...
